Что раздирает Голос? Интервью Киры Рудик — о внутреннем конфликте и сотрудничестве с главой ОП Андреем Ермаком

Председатель партии Голос рассказала НВ, готова ли она сложить полномочия и возможна ли коалиция со Слугой народа.

Политическая партия Голос, которая выглядела монолитной командой известных юристов, активистов и бизнесменов, дала заметную трещину. Шесть ее депутатов — Соломия Бобровская, Роман Лозинский, Ярослав Юрчишин, Александра Устинова, Ольга Стефанишина и Владимир Цабаль — получили от политсовета партии предупреждение за голосование в унисон с монобольшинством: они поддержали направление законопроекта в Конституционный суд о расширении полномочий президента по назначению глав НАБУ и ГБР.

Как пояснила НВ глава Голоса Кира Рудик, на самом деле это не предупреждение, а осуждение действий партийцев, которое не имеет достаточной силы, чтобы стать причиной изгнания.

А вот Юрчишин уверен в обратном: партия, как считает он, уже репетирует исключения его с единомышленниками. Проблемы в команде якобы обострились еще с конца прошлого года. Настоящая суть недовольства связано с тем, что Рудик вместе с председателем фракции Ярославом Железняком постоянно ведет негласные переговоры с руководителем Офиса президента (ОП) Андреем Ермаком.

Рудик и Железняк, якобы, еще и узурпировали партийную казну и закрыли части команды доступ к медиа.

Что же происходит на самом деле? НВ узнал версию Рудик.

ЭТО НЕ КОНФЛИКТ, А ПРОБЛЕМА РОСТА

— Станет ли этот конфликт уничтожением и так скромных рейтингов Голоса?

— Вопрос рейтингов — это же всегда вопрос времени, в который замеры рейтингов проводятся. Эта история — прежде всего, кризис роста. У меня уже такое было в предыдущей карьере, когда небольшая группа людей разрастается до большой команды. То, что происходит с партией сейчас — болезненный процесс. Мы его переживаем в короткий промежуток: за прошлый год партия от 20 депутатов выросла до дополнительных 350, которые появились у нас после местных выборов, и количество партийцев у нас постоянно растет.

— В вашей фракции появилась часть депутатов, у которых есть собственная позиция. Они оглашают ее в прессе. Вы видите здесь вашу недоработку в коммуникации?

Я — руководитель не только 20 депутатов, а также организации. Основной принцип которой — демократия. Она обеспечивается уставом. За полтора года работы нашей партии мы выполнили 36% своих обещаний. Потому что концентрировались на их выполнении, а не криках с трибун, которые происходят сейчас.

Относительно партийной демократии: Ярослав Юрчишин говорил, что он и его единомышленники не присутствовали при решении, которое было принято по данному голосованию. Это демократическая процедура?

Абсолютно, — такая [процедура], как прописана в уставе. Нигде не указано, [что нужна их присутствие]. Политсовет принял самое мягкое решение. Когда мы выходим в зал, то еще раз договариваемся, как голосуем. [В этом случае решили] «воздержаться», а затем, после определенных переговоров, некоторое количество депутатов голосует «за» тот проект, который противоречит идеологии партии.

Читайте также:


Скандал в Голосе: депутат рассказал, грозит ли фракции распад

— Часть Голоса атаковала антикоррупционные органы? Или как вы это назовете?

Скажу по-другому: это вопрос, каким образом президент и его команда выходят из ситуации с [директором НАБУ] Артемом Сытником, в которую они сами себя загнали. Мы как партия выразили свою позицию. Отдельные депутаты решили пойти вразрез. Это неправильный знак, который мы даем другим партийным организациям.

— Почему эта группа депутатов заняла такую позицию?

— Думаю, у них были только хорошие мотивы. Возможно, они восприняли позицию монобольшинства, что это может быть эффективным шагом для затягивания времени [по увольнению Сытника]. Как партия мы не согласны с этим, потому что по такой же логике можно направлять в КСУ закон о языке.

— Александра Устинова, которая отвечает в Голосе за антикоррупционную политику, много лет занимается этим направлением, чтобы даже советовать вам как лучше поступить. Почему вы к ней не прислушались?

— Абсолютно. Позиция наших коллег за две минуты до голосования была «воздержаться». Это не была открытая позиция, которую мы могли бы обсудить на фракции.

— Что изменилось за две минуты?

— Воздержусь от комментирования.

— Вы готовы уступить должность председателя партии, чтобы все группы внутри были довольны?